Пик эффективности «цветных революций» пришелся на 2013–2014 годы, когда на Украине организовали евромайдан и власть в огромной стране захватили правые радикалы. В тех событиях полностью реализован классический сценарий, окончательно оформившийся еще в «бульдозерную революцию» 2000 года в Югославии. И впервые в истории технологии, разработанной американскими специалистами для относительно некрупных стран, под натиском улицы обрушилась власть в государстве, занимающем в Европе седьмое-восьмое место по населению и обладавшем на тот момент стабильно растущей экономикой.

В конце 2014 года США оттачивают технологию на Гонконге («революция зонтиков») – на сей раз в тестовом режиме с явным намеком на применение этих наработок в будущем. Здесь оппозиция реорганизуется по сетевому принципу (после формального окончания протестов эта структура уходит в подполье, превращаясь в совокупность «спящих ячеек»), выдвигаются и получают широкую известность антиправительственные лидеры, такие как Джошуа Вонг, тесно связанные с США и Великобританией, отрабатывается тактика действий толпы и штурмовых групп в сверхтесных городских условиях, опробуются способы и каналы связи и управления протестом. В 2019-м «спящая структура» по сигналу извне проснется и сразу вернет Гонконг в ту точку, где он был на пике «революции зонтиков».

“Венесуэльский сценарий госпереворота настолько отточен, что может быть прямо сейчас применен в России”

В 2018-м технологии отрабатываются на стране третьего дивизиона – Армении, где в результате «цветной революции» (управляемой США через множество иностранных НПО) смели режим ветерана карабахской войны Сержа Саргсяна, в 2008 году в аналогичной ситуации хладнокровно отдавшего приказ расстрелять демонстрантов. На этот раз ситуация разворачивалась иначе: под напором свезенных в Ереван со всех концов страны протестующих бывший президент и на тот период премьер-министр Серж Саргсян уходит в отставку и сдает власть.

В России госпереворот в Армении вызвал растерянность. Сначала наши СМИ обвиняют Пашиняна и других оппозиционеров в попытке «цветной революции» на деньги США и их союзников, выступая в защиту Саргсяна как единственного законно-избранного главы государства (даже появляется мем «Саргсян – армянский Башар Асад, борющийся против американской гегемонии»). Затем риторика резко меняется и проамериканского Пашиняна уже начинают называть народным трибуном, демонтировавшим прогнивший коррупционный режим. А далее вокруг смены власти в Армении устанавливается полное молчание, указывающее на то, что обсуждение темы нежелательно: ведь с Николом Пашиняном, «Саакашвили-2», все равно придется иметь дело, хочется этого или нет.

Его приход к власти пугает в первую очередь тем, что в этой «цветной революции» применены два новых приема:

• технологии конфликтной мобилизации, заточенные под неполитическую повестку, способную объединить людей самых разных политических взглядов и ориентаций в едином протестном порыве;
• известный еще со времен Гарибальди народный «поход на Рим», при использовании которого волна митингов охватывает сначала регионы, а затем стягивается удавкой вокруг столичного мегаполиса, парализуя действия власти. Кульминацией процесса становится триумфальное шествие лидера оппозиции и его «верной дружины» на столицу, по мере которого к нему присоединяются все новые толпы народа.

Стало ясно, что как первый, так и второй способы вполне применимы в современной России с ее огромными пространствами и большим, пока еще скрытым социальным напряжением. Поиск ответов, как противостоять этим технологическим новшествам, шел весь 2018 год, пока не утих естественным путем (внимание властей переключилось на другие события в мире). Противоядия неполитическим методам мобилизации и «походам на Рим» так и не нашли.

2019 год запомнился переносом центра дестабилизации в Латинскую Америку:

• в январе оппозиционер Хуан Гуайдо провозгласил себя временно исполняющим обязанности президента Венесуэлы, его поддержали США и 50 стран Европы и Латинской Америки, с этого момента начался инспирированный США госпереворот (внешне схожий с «цветной революцией»), который и сейчас находится в полуактивной фазе осуществления;
• в начале октября госпереворот едва не произошел в Эквадоре: на фоне повышения цен на автомобильное топливо в столице страны – Кито начались массовые антиправительственные выступления, их главной движущей силой стали представители коренных народов, фермеры и перевозчики, позже к ним присоединились студенты и ряд профсоюзных организаций. В сжатые сроки конфедерация коренных народов Conaie мобилизовала более двадцати тысяч человек; 8 октября президент страны Ленин Морено бежал (вместе с кабмином) в Гуаякиль и здесь бы явно не задержался, не получи эквадорские военные отбой из Вашингтона. Комендантский час в Кито отменили только 14 октября;
• в конце октября в Боливии начался мятеж по классической схеме «цветной революции»: после выборов президента оппозиция (опираясь на данные альтернативного подсчета голосов) отказалась признавать победу Эво Моралеса, заявив о массовых фальсификациях, и была тут же поддержана США и Организацией американских государств. 11 ноября, получив от армейской верхушки настоятельную просьбу не цепляться за власть, Моралес собрал чемоданы и сбежал в Мексику, освободив место лояльному США кандидату («Маятник Латинской Америки качнулся вправо»).

Все попытки смены власти (и удавшиеся, и провалившиеся) в странах Латинской Америки продемонстрировали явную тенденцию в эволюции политических технологий:

• мятежи в Венесуэле, Боливии и Эквадоре внешне очень похожи на «цветные революции», но в действительности таковыми не являются: это «верхушечные» госперевороты, где решающую роль играют люди из ближайшего окружения президентов этих стран (высокопоставленные чиновники и военные), установившие конфиденциальные отношения с разведкой США;
• массовые протесты агрессивной молодежи, в классических «цветных революциях» выступающей главным инструментом ударного воздействия на власть, играют вспомогательную роль, отвлекая внимание президентов от вербовочных подходов ЦРУ к доверенным лицам из ближайшего окружения – таким, как председатель Национальной конституционной ассамблеи Диосдадо Кабельо в Венесуэле или главнокомандующий вооруженными силами Уильям Калиман Ромеро и начальник полиции Владимир Кальдерон в Боливии. При этом лидеры страны, считая, что у них «цветная революция», тратят драгоценное время на поиски центра управления «стихийными» протестами, а такового на самом деле нет;
• тем временем к президенту страны заходит один из его ближайших сподвижников и настоятельно просит оставить пост, пока его еще готовы «просто отпустить». В Боливии это были руководители армии и полиции (Калиман и Кальдерон), ранее обучавшиеся в США, в Венесуэле такую же роль должен был сыграть Диосдадо Кабельо, завербованный американской разведкой в июле 2019-го.

В случае с Венесуэлой американцы впервые использовали еще один инновационный прием, благодаря которому Николас Мадуро оказался в ловушке. После того как США арестовали все заграничные авуары его и семьи, а также счета и активы ближайшего окружения, положение президента стало очень шатким. Любой из ближнего круга мог попытаться сдать Мадуро американцам в обмен на гарантии возвращения личных денег и недвижимости за рубежом. Размеры авуаров у каждого из чавистской верхушки весьма значительны: один Кабельо сразу же после провозглашения Гуайдо президентом в момент потерял 800 миллионов долларов (в США у него забрали крупные суммы на счетах, несколько домов, шикарную квартиру на Манхеттене). Мадуро понимает, что если не найдет денег и не вернет хотя бы часть потерянного соратникам, они сольют его ненавистным гринго точно так же, как в свое время боливийцы сдали американским «зеленым беретам» Эрнесто Че Гевару.

“Следующим после Сулеймани вполне может стать Асад, Мадуро или даже Эрдоган”

Сейчас отчасти вследствие разоблачения в августе 2019 года операции ЦРУ по вербовке Кабельо, отчасти благодаря визиту Мадуро в Москву 25 сентября эта угроза на время отложена («Удар кувалдой по Вашингтону»). Но иллюзий строить не следует. В игре, которую сейчас ведет ЦРУ с людьми типа Кабельо, Мадуро – товар, за который американцы предлагают хорошую цену. И если не переломить ситуацию коренным образом, «аукцион» закончится тем, что товар перейдет покупателю.

2019 год показал: в деле принудительной смены режимов классические схемы и технологии «цветных революций» снова уходят в прошлое, уступая место грубым методам внешнего силового принуждения, так называемым верхушечным переворотам. Они быстрее, эффектнее, хорошо подходят для устрашения непокорных политиков.

Венесуэльский сценарий госпереворота настолько отточен и сбалансирован, что может быть прямо сейчас, с колес применен в России. Для значительной части нашей элиты капиталы, надежно (как кажется) укрытые в зарубежных офшорах, дороже Родины и важнее преданности лидеру страны. Многие из них, глядя на трепыхания Мадуро, лишь посмеиваются, не понимая, что завтра на его месте может оказаться любой, а от появления из ниоткуда нового Гуайдо (порвавшего, кстати, штаны, пытаясь 6 января перелезть через забор Национальной ассамблеи – в калитку его не пустили бойцы Боливарианской гвардии) никто не застрахован. Пока что противоядия венесуэльскому сценарию нет.

2020 год внес коррективы в тенденцию: 3 января в результате ракетного удара по автомобильной колонне, двигавшейся из международного аэропорта Багдада, погиб генерал Касем Сулеймани, глава элитной иранской бригады дальней разведки «Аль-Кудс». Похоже, этот инцидент станет новой вехой в эволюции технологий государственных переворотов: зачем напрягаться, устраивая массовые протесты, если есть возможность просто уничтожить неугодного лидера. В этом «биатлоне» следующим после Сулеймани вполне может стать Асад. Или тот же Мадуро. Кстати, президента Турции Эрдогана американцы уже пытались однажды в упор расстрелять с вертолета – в 2016 году, тогда у них не срослось. А с Сулеймани осечки уже не было. Поэтому в будущем мир, возможно, получит следующий модифицированный сценарий «цветной революции»: на фоне вялотекущих протестов американские военные методично отстреливают неугодных политических лидеров крылатыми ракетами и согнанные активистами на майдан протестующие массы это приветствуют. В этом плане никаких моральных запретов нет, а рука уже набита на собственных президентах: Гарфилде, Кеннеди и прочих.

Отдельно (пока что) в этой эволюционной линии стоят события 2019 года в Гонконге – массовые протесты, для подавления которых материковый Китай уже стянул в Шеньчжень крупные силы НОАК. Здесь также применяются технологии «цветных революций» («управляемого протеста»), но конечная цель иная: Гонконг в его нынешнем виде – мощнейший инструмент политического давления на главу КНР Си Цзиньпина, связанного по рукам и ногам торговой сделкой с США. Более того, Гонконг специально зажгли, чтобы поймать товарища Си в ловушку: ведь если он применит армию и прольет кровь, ему тяжело придется на переговорах с США по условиям торговой сделки (с «кровавым диктатором» никто в приемлемом тоне разговаривать не будет); если же не применит силу, то это станет для его соперников в КПК знаком того, что Си прогнулся, ослаб и теперь его можно будет сместить – как Бо Силая. Поэтому нынешнюю «цветную революцию» в Гонконге в принципе нельзя рассматривать вне контекста китайско-американских переговоров: она не имеет самостоятельного политического значения, только подчиненное.

Для нашей страны различные эволюционные траектории «цветных революций» опасны, только если однажды сложатся в пазл. Венесуэльская схема госпереворота наиболее опасна: она основана на расколе политической элиты и ее перевербовке на корыстных основаниях. Единственное, чему в данном случае не придается особого значения, – организация массовых протестов, отвлекающих внимание руководства Боливарианской республики «на негодный объект». В России вербовочные подходы к ближайшему окружению главы государства могут быть дополнены организацией массовых протестов по гонконгскому и московскому (как на выборах 2019 года в МГД, где отработана технология пошагового удвоения численности протестующих) сценариям. Их для начала разыграют на периферии – в областных городах и столицах субъектов РФ, где протестное напряжение на порядки выше, чем в Москве, и все уже давно готово для того, чтобы вспыхнуть. Подожгут одновременно, создав вокруг столиц смыкающееся «огненное кольцо». Только затем организованные протесты начнутся в Москве и ударят в спину Росгвардии, другим силовым ведомствам, служащие которых к тому моменту просто устанут метаться по регионам, непрерывно гася пожары (эта технология, недавно разработанная американскими политтехнологами именно для больших пространств, называется DDos-революция).

В финале может быть, как в Гаване в 1959 году: несколько «колонн» триумфально «пойдут на Рим» – на Москву (под предводительством какого-нибудь «нового Пашиняна», как в Армении) и займут ее без сопротивления. Угрозу реализации в России именно такого сценария нынешняя российская верхушка, увлеченная транзитом власти как компьютерной игрой, явно недооценивает.